От Автора. В Клубе появляется еще один автор ужасов - "Arraen". Вот уж ужас так ужас. Где здесь лотереи? Их нет. Хотя, если считать всю жизнь лотереей...

ИРАК-УКРАИНА-ТРАНЗИТ  У ж а с № 13

ARRAEN

Здесь я привел одну из
возможных ветвей дальнейшей истории и о нашем
месте в ней. Тут я постараюсь рассказать о том, как мне
видится наше будущее, мое и моих ближайших друзей.
Вот, собственно, и все. Больше тут нечего добавить.

...Мы двигались всю ночь под проливным дождем без остановок. Жалкие остатки 3-го дивизиона 124-ой зенитно-ракетной бригады уходили со своей последней стартовой позиции. Черт, вот это была драка! Мой дивизион прикрывал с воздуха отходящие войска 18-ой мотострелковой дивизии, которые попали под удар двух танковых бригад противника. Мы оставались на позиции до последнего, так как на отступающие части обрушился удар авиации противника.
Дивизия уходила под постоянными ударами Торнадо и Эф-16-ых натовских вооруженных сил. Батарея, которой я тогда командовал, сбила 5 вражеских штурмовиков. Неплохо для зенитчика с меньше, чем годовой выслугой, а? Хорошо, что я успел получить хотя бы небольшой опыт и сделать реальные пуски ракет. А вообще весь процесс боя напоминал мне какую-то компьютерную игру. Экран радара передо мной, экран высоты справа от меня, кнопки, тумблеры и переключатели - все это казалось частями какого-то компьютерного симулятора. Не видя реального противника, а только представляя его по точкам на экране радара, я не мог уяснить себе реальной опасности. И это к лучшему. Я уверен, что так эффективность моей работы была гораздо выше. И только когда рядом грохнул взрыв противолокационной ракеты так, что самоходка сотряснулась в своем укрытии, я немного понял, что меня тоже хотят убить. И то не до конца. А вот до конца я это понял, когда отметив очередной пуск "Харма" мы по приказу с КП выключили станцию и выскочили из машины. Тогда, лежа в окопе в двадцати метрах от самоходки, я увидел своими глазами, как во вторую самоходную огневую установку (СОУ) нашей батареи, которая продолжала работать в парном режиме, влетела эта антирадарная ракета. Яркий сноп взрыва, тучи поднятой земли и осколков. А когда все это рассеялось, то на месте самоходки осталась лишь воронка с ее дымящимися обломками. Вот тогда я уже по-настоящему испугался. Не знаю кто продолжал вести бой, кто двигал моими руками и отдавал приказы экипажу моим ртом, но только не я. Я так испугался, что долго не мог прийти в себя. Мне было стыдно. Мне казалось, что все поняли как я испугался и теперь мой, и так небольшой, авторитет командира совсем упадет. Но когда старший оператор, старшина сверхсрочник заметил:
- Молодец, лейтенант! Не сдрейфил, как я думал поначалу, мля!
Тогда я понял, что никто не заметил моего малодушия. Понемногу я успокоился, но руки тряслись еще долго.
Остальные батареи дивизиона тоже хорошо поработали. Янки не думали, что мы останемся на позиции прикрывать отходящие войска, а вон как вышло. Правда потом, на наши стартовые позиции (СП) обрушился удар нескольких объединенных эскадрилий штурмовиков и десятка "Апачей". Хорошо, что сюда не дотягивались Эф-18 и Эф-14 с авианосцев в Черном море. И вот тут мы свое получили. Из моего дивизиона осталось лишь 3 СОУ и 1 пуско-заряжающая установка (ПЗУ). И я, среди трех оставшихся в живых лейтенантов, был выбран в качестве комдива. Теперь мы всю ночь улепетывали от преследующих нас вертолетов. Уходили с потушенными ходовыми огнями наспех собрав то, что можно еще было использовать с места разгромленных СП.
Я слышал, что три наших корвета под прикрытием российского крейсера "Москва" и большого противолодочного корабля "Керчь" сумели пустить на дно авианосец "Рональд Рейган", который посмел сунуться к берегам Крыма. Вот это была радость среди всех экипажей СОУ и ПЗУ. Туда ему и дорога, этому плавучему аэродрому янки!..

...Война шла уже второй год. Все началось в 2003-м. Когда США преодолели, наконец, сопротивление своих союзников - Франции, Германии и Бельгии, не посчитались с другими странами мира, и начали свою военную операцию в Ираке. Мне тогда было 20 лет. Еще совсем пацан. Как, собственно, и все мои друзья.
Мы учились, кто в киевском политехе, а кто в университете. Нас объединяло тогда много вещей - ведь мы дружили еще со школы, но главное то, что никто из нас не хотел воевать. А пришлось...
После начала натовских операций против Ирака началась всеобщая война. Попросту - Четвертая мировая. Да, Третья уже была. Но она прошла в виде Холодной войны. И теперь началась новая. Сначала война не выходила за рамки Ближнего Востока. Американцы успешно бомбили Ирак на протяжении целого года с небольшими перерывами, но потом, когда дело дошло до сухопутных войск, Россия резко раскритиковала действия НАТО и послала свою помощь через Иран в Ирак. США на это ответили бомбардировкой портов и военно-морских баз России на Дальнем Востоке и Крайнем Севере. После этого авиация НАТО нанесла удар вглубь российской территории. Украина не могла оставаться в стороне, когда над ее территорией ежечасно проносились боевые самолеты. Она должна была сделать выбор.
И она его сделала. Президент Украины выбрал сторону России. НАТО отреагировало моментально. Бомбардировка наших военных и мирных объектов была ответом западного блока на выбор нашего президента. А затем последовало наземное вторжение. И украинскому народу вместе с армией не оставалось ничего другого, как оказать сопротивление, тем более, что США вкупе с ее призидентами, ее политикой и бесцеремонной наглостью большого, но недоразвитого ребенка, не было слишком уж популярно среди подавляющего большинства населения страны. Все больше склонялись к традиционным связям с Россией. Таким образом и моя страна оказалась втянутой в эту войну. Может быть последнюю войну в истории многих народов таких как мой.
К этому времени я уже успел закончить свой "родной" КПИ и даже успел подыскать себе приличную работу в одной компьютерной фирме. Стал разрабатывать дизайны сайтов и заниматься интернет-программированием. Все мои друзья также успели устроиться.
Вовка занялся мобильной связью. И за полгода стал крутым спецом в этой области. Он всегда интересовался телекоммуникационными технологиями. Поэтому я тут ничему не удивился.
Петруха тот тоже ушел в информационные технологии. Правда, я его не видел уже давно и ничего не успел узнать о том, где он устроился. Я с уверенностью могу сказать лишь одно. С его знаниями и напористостью в этой жизни плохо устроиться он не мог.
А Саня,.. так он стал офицером. К тому же еще и финансистом. Что-то вроде офицер-финансиста. И по распределению попал в мотострелковый батальон. Вот это он поминал своему начальству трехэтажным! Еще бы! А вам бы понравилось отправиться в периферию в рядовую войсковую часть начальником финансовой части. В общем, он долго после этого не мог успокоиться, но поехал: приказ - есть приказ. Он вообще был тогда страшно вспыльчивым. Не знаю как сейчас - я его давно не видел.
Мы ведь все тогда в 2004-м стали офицерами. Правда, мы втроем с Петрухой и Вовкой лишь младшими лейтенантами запаса зенитно-ракетных войск. Но у нас тоже была присяга и все остальное к ней полагающееся. Помнилось, как водится, только питие и битие шампанского и бросание в воздух чепчиков. То бишь, фуражек.
Два года на военной кафедре мы изучали премудрости устройства зенитно-ракетного комплекса (ЗРК) "Бук" различных модификаций и его боевого применения. Как вы думаете, много ли мы могли выучить за один день занятий в неделю? Я думаю, что немного. И вот после подобной подготовки, когда начинается вся эта заваруха, нас срочно призывают и отправляют служить. Кого куда. Но не всех отправили служить по специальности.
Вовка говорил мне перед отправлением, что его назначение Крым, станция радиоперехвата. Там оказывается острая нехватка квалифицированных специалистов.
Петруха попал в штаб. В штаб полка и стал заниматься защитой компьютерных сетей от взлома. Правда, я не знаю никаких наших военных компьютерных сетей, но это у нас как обычно.
А вот мне, как и всем, присвоили звание лейтенанта, но уже не запаса, и отправили в 3-ий дивизион 124-ой зенитно-ракетной бригады командиром СОУ. Вот так вот, сложилась наша предвоенная жизнь...

...Дождь лил всю ночь. Хоть и весенний, но холодный. В смотровые щели ничего не было видно, так что пришлось открыть передние люки командира и механика-водителя, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть. Из-за этого старшему оператору и оператору радио-локационной станции (РЛС) приходилось вычерпывать воду из машины. Дивизион шел по грунтовке со скоростью 70-80 километров в час, нарушая все предписания устава. Тут мне вспомнился мой разговор с одним преподавателем во время обучения, когда на вопрос: "Какая скорость дивизиона?" я ответил, что это зависит об обстоятельств и ограничивается качеством дороги, видимостью, мощностью двигателя и тактической ситуацией. За такой ответ я получил три балла и больше уже не умничал. А теперь все то, что я говорил, подтверждалось на практике. Как бы я хотел, чтобы сейчас рядом со мной сидел этот преподаватель. Но его не было, зато слева от меня сидел рядовой Макееев и ежеминутно вытирая с лица воду, всматривался в дорогу, еле освещенную маскировочными фарами и ожесточенно ворочал рычагами.
Самоходку нещадно трясло на ухабах, но я не боялся, что мы потеряем ракеты, так как наши направляющие были пусты после боя.
Даже года службы не прошло, как мне пришлось взять на себя командование дивизионом, потому что два остальных лейтенанта также были запасниками, но призванными на два месяца позже, чем я. На ваш вопрос о том, где же были кадровые офицеры в высоких званиях, я отвечу.
Наша армия мирного времени была очень маленькой, но за пол-года войны она успела вырасти в десять раз. Кадровиков на всех не хватало. В моем дивизионе служило два кадровых комбата и майор - командир дивизиона. Его помощник также был кадровиком. Именно был, потому что командный пункт дивизиона накрыли в первую очередь и никто не выжил. В последующем бою дивизион потерял еще 3 СОУ и 2 ПЗУ. А также почти все пушечные зенитные установки и станцию обнаружения целей.
Короче говоря, боевая сила дивизиона уменьшилась раз в пять. Но я был очень рад тому, что мы смогли спасти хотя бы немного. И теперь за ночь я хотел как можно дальше оторваться от наступающих германских "леопардов" и висящих над ними штурмовиков.
Я догадывался, что если утром будет летная погода, то в небе тут же появятся стервятники. Наших самолетов было очень мало. Ну 41-ый год и все!
Я в очередной раз посмотрел на свою карту, где были отмечены районы патрулирования нашей истребительной авиации. Их было немного. И сейчас я вел дивизион как раз к одному из таких районов над Житомиром.
- Млять, ни черта не видно! - процедил сквозь зубы Макеев, утерев с лица потоки дождя.
- Поднажми, Серега! - в ответ попросил я.
Сзади меня вполголоса поминали мать еще два члена экипажа, сражаясь с водой, проникающей внутрь самоходки.
Дорога была пустынна. В узких лучах маскировочных фар мелькали стволы сосен и низкие кусты, которые вновь после зимы оделись листвой. Впереди нас едва различались ходовые огни 66-го ГАЗа, который тащил на прицепе одну из двух оставшихся установок ЗУ-23-2.
Я уцепился в поручень над своей головой и продолжал следить за дорогой, иногда сверяясь с картой.
Мы двигались всю ночь без остановок. И лишь, когда на востоке стало светлеть, я скомандовал привал. Я выбрался из самоходки и поспешил проверить состояние теперь моего дивизиона или того, что от него осталось - как будет угодно. У меня отлегло от сердца, когда две остальные СОУ и одна ПЗУ-шка оказались на месте.
- Женек! - крикнул я.
Из третей по ходу колоны самоходки показалась голова в шлемофоне. Невысокий и похожий на колобка в пятнистом бушлате, бывший лейтенант запаса поспешил ко мне.
- Надо выставить охранение и проверить состояние машин.
- Есть, - кивнул Женек, сделав движение правой рукой, которое можно было расценить как что угодно, но только не отдание воинской чести.
Тут я очередной раз чертыхнулся, представив какую военную часть мы представляем. Большинство солдат срочники, а все офицеры - запасники. "Военные, мля!"
Машины загнали в лес. Четыре человека с автоматами были выставлены по периметру. Я отчаянно напрягал память, вспоминая те крохи знаний, которые раньше казались ненужной глупостью, а теперь вдруг оказались жизненно необходимыми. Организация охраны и самообороны, выбор стартовой позиции, тактическая маскировка - все это вдруг оказалось очень важным. Я хоть и успел прослужить больше чем шесть месяцев, но все равно, что это за срок для комдива? Или даже для комбата? Нам всем в общем, и мне в частности, очень повезет, если я смогу вывести дивизион в расположение наших частей. А там пусть поскорее присылают новых комбатов и комдива. Я не согласен больше командовать.

Слава Богу, утро и день оказались пасмурными и погода была нелетной. И хорошо еще, что два дивизиона российских С-400-ых прикрыли север Украины и юг Белоруссии надежным зонтиком от Натовских АВАКСов. А то, даже несмотря на такую погоду, мы могли бы получить ракетный гостинец с беспилотника.
Наконец к обеду мы вышли к Житомиру. Там оказалось много остатков разбитых частей, вновь формируемых соединений и цивильных. По городу было нанесено несколько ударов с воздуха и поэтому многие здания были разрушены. С улиц до сих пор не успели убрать остовы сгоревших легковушек. Больше всего меня позабавил сгоревший "мерседес". Теперь это уже не была такая роскошная машина, как раньше. Теперь почему-то мне гораздо ближе была моя самоходка, чем даже самый роскошный "мерс". Не знаю даже почему. Увереннее я себя в ней чувствовал, что ли?
В Житомире меня ожидал сюрприз. Какой-то толстый полковник, командир 142-ой мотострелковой бригады с бегающими глазами заявил мне, что дивизион остается под моим командованием. Офицеров-зенитчиков под рукой у этого полковника не было. В округе за последнюю неделю было полностью уничтожено два дивизиона "Бук" и три дивизиона "Оса". Так что зенитно-ракетные войска понесли серьезные потери. Как впрочем и все остальные рода войск. А натовская авиация продолжала бесчинствовать в нашем небе. Поэтому каждая зенитная огневая установка была теперь на счету.
Наши войска продолжали вести тяжелые бои с наземным противником. К сожалению, в частях было слишком мало новых танков Т-80УД, Т-90 и противотанковой артиллерии. Поэтому танки НАТО при поддержке армейской авиации и штурмовиков рвали на части нашу оборону. За каждой нашей боевой машиной гонялся вражеский вертолет. И тут мы здорово охладили их пыл, превратив пару десятков их штурмовых вертушек в пылающие факелы. Наши солдатики-срочники, почти лишенные поддержки с воздуха сидя на половинном пайке, отражали атаки откормленных и рафинированных натовцев. Сначала наши позиции подвергались атакам с воздуха, затем их обстреливала вражеская авиация и только потом в атаку шла их мотопехота на бронетранспортерах с танковым прикрытием. И тут они натыкались на сопротивление немногих выживших наших полуоглохших мотострелков. Как раз в этот момент наша поддержка зенитным огнем им была очень кстати, потому что над полем боя постоянно висела вражеская авиация.
Я слышал, как нам рассказывал один капитан-общевойсковик, что их вертолеты просто зависают перед нашими позициями и безнаказанно поливают огнем все появляющиеся огневые точки. Не лучше их и А-10-ые, сбрасывающие на наши окопы старые-добрые баки с напалмом. И какими дикими криками радости встречают пехотинцы каждый сбитый вражеских самолет или вертолет.
Я решился возразить полковнику, что сила дивизиона без станции обнаружения целей мало отлична от нуля. На что последний мне заявил, что нам придадут СОЦ 1-го дивизиона нашей же бригады, которую вот только починили, но в ее дивизионе нет огневых установок. Поэтому приходится из разных частей создавать хотя бы одну боеспособную боевую единицу. Полковник махнул куда в сторону южной окраины города и сказал, что там железнодорожная станция, на которой я должен получить ракеты и боеприпасы. Затем он позвал майора, своего, как я понял, начштаба и тот принес карту. Тут полковник указал мне новый район действий и поставил задачу прикрывать все ту же 18-ую мотострелковую дивизию.
Перенеся все это себе на карту, я козырнул и направился назад к дивизиону. Уже в дверях меня остановил оклик полковника.
- Лейтенант! Постой!
Я обернулся.
- Я тебе еще одного лейтенанта отдам. Он по образованию такой же, как и ты - зенитчик. Но мне он уже не нужен. Так что - забирай.
- Есть! - козырнул я.
- Погоди-ка, сейчас его кликнут.
Я посмотрел на часы. 14:34. В новом районе мне нужно быть к часу ночи. Но следовало еще пополнить боезапас, провести подготовку к маршу, получить новую СОЦ. А часики-то продолжали тикать. Поэтому я с неудовольствием задержался.
Через несколько минут в комнате появился нужный мне лейтенант. И тут меня ожидал новый сюрприз.
В дверях стоял Петруха. Собственной персоной.
Полковник обратился к нему:
- Вы откомандировываетесь в распоряжение командира зенитного дивизиона. Собирайтесь!
- Слушаюсь! - Петруха скрылся в соседней комнате.
Прошло пять минут и мы вместе вышли из здания.
- Ну, здорово! - воскликнул я.
- Вот это встреча!
Мы обнялись.
- Ты как тут оказался? - верный своему стилю тут же перешел Петруха к расспросам.
Я вкратце пересказал события предшествующих дней. Закончил тем, что переадресовал его вопрос автору.
- Да, как тебе сказать, - Петруха развел руками, - я тут был штабистом. Направили меня в штаб бригады. Автоматизировать его работу. И знаешь, что тебе скажу: на самом деле пришлось заниматься обычной бухгалтерией. А вчера днем штаб разбомбили. Вчистую. А до этого бригаду почти полностью разгромили. Так что остался я у разбитого корыта.
Он широко улыбнулся.
- Значит вот как все сложилось. Будем воевать вместе.
- Да, будем. Ты хоть что-то помнишь из того, чему нас учили на военке?
- Обижаешь, Вадик! - он толкнул меня в плечо.
- Будешь пока помощником по воспитательной части. А там посмотрим. Свободных самоходок сейчас все равно нет.
- А продбазы у тебя нет? - хитро прищурился он.
- Продбазу разбанбили, - процитировал я, с кавказским акцентом.
Только нам двоим была понятна эта шутка. Цитата из самого популярного нашего фильма юности - "Чистилища".
Мы вместе рассмеялись.
Вернувшись назад, я подозвал к себе остальных командиров самоходок. Тут я им объявил все, что узнал от полковника. Особой радости услышанное у моих, теперь официально, подчиненных не вызвало. Но делать было нечего, поэтому все разбежались по машинам и дивизион двинулся дальше. Петруха влез в один из ГАЗ-онов.
Хорошо еще, что один из солдат был из Житомира и показал быструю дорогу к вокзалу, а то бы мы в городе долго еще плутали.
По дороге навстречу нам то и дело проезжали военные машины, а однажды прошла колонна из трех БПМшек. На головной торчал трехцветный российский флаг. На броне сидели срочники в брониках и касках, сжимая в руках "калашниковы".
- Гля! Союзники пожаловали! - высунулся из люка Макеев. - Привет, славяне!
- Здорово! - пробасил в ответ офицер на головной БМП.
Над станцией поднимались клубы дыма. Нам пришлось потрудиться, чтобы найти нужный нам склад в этой неразберихе. Скоро направляющие самоходок снова были заполнены ракетами. Кроме того мы получили под свои нужды два грузовых ЗИЛ-а, в кузова которых также погрузили еще по шесть боксов с ракетами. Таким образом, дивизион получил 32 ракеты. Этого должно было хватить на первое время.
Было уже шесть часов вечера, когда мы закончили погрузку и подготовку к маршу. Я двинулся вперед с рекогносцировочной группой, чтобы проверить маршрут движения и наметить места стартовых позиций. За главного в дивизионе остался Женек.

В одиннадцать часов вечера мы встретились с дивизионом, когда закончили свою работу. Колонна двигалась с потушенными огнями и только небольшие ходовые фонари впереди и на корме машин помогали водителям ориентироваться в темноте.
Однажды мы слышали шум винтов вертолета. Наверное это был какой-то "Апач", вышедший на ночную охоту. Я очень пожалел, что мы не могли потратить ракеты. А так отучили бы его летать над нашей землей.
К половине второго ночи дивизион вышел на свою стартовую позицию и развернулся в боевой порядок.
Я всю ночь не сомкнул глаз, определяя порядок самообороны, охранения и оборудования позиций. Лишь под утро я разрешил себе небольшой отдых. Я решил поспать пару часов, потому что с утра обычно начинались активные полеты авиации и поэтому надо было бодрствовать, чтобы не пропустить вражеские самолеты к их целям.

Я устал сильнее, чем думал и проспал на целый час дольше. Проснулся я от крика, который стоял на СП. Я накинул на плечи бушлат и вышел узнать, что случилось.
Голос, который заворачивал в три этажа, показался мне чем-то странно знакомым.
- Какого ....! Ты солдат, ... или нет? Тебе приказывает старший по званию! - все это перемежалось таким трехэтажным, что я даже удивился. И обрадовался, узнавая.
Какой-то офицер, который стоял ко мне спиной, кричал и ругался с моим замом.
- Я же немного прошу...
- Да не могу я без командира! - также в три этажа отвечал Женек.
- В чем дело? - приблизившись, спросил я.
Офицер обернулся.
Как всегда мокрая от пота повязка на голове, "лифчик", натовские берцы и перчатки с обрезанными пальцами. Саня выглядел таким, каким я его всегда знал.
- Бля!!!! - заорал он. - Бра-а-а-ат!!!!
- Здорово, чертяка! Ты откуда?
Друг заключил меня в объятия.
- Оттуда, - махнул Саня рукой в сторону передовой.
- И как там?
- Жопа. - коротко ответил он.
- Ясно. Так чего тебе тут нужно? Что за шум?
- Да ладно, черт с ним. Проехать мне было нужно, а ваша дура загородила дорогу.
- Какую дорогу? - удивился я. - Тут и близко нет никакой дороги.
Саня рассмеялся.
- Ну ты же меня знаешь - я по дорогам на хожу. По всем дорогам жарят ихние вертушки. Так что в лесу надежнее.
- Нет, не могу я убрать самоходку. У меня и так их мало осталось, а если налет? Так что сам понимаешь, - я развел руками.
- Ладно, придется деревья рубать. Ты чего, никак командир тут?
- Угу, - кивнул я. - Сам не хотел, а пришлось. А ты, я вижу, тоже не последний человек. А вроде бы начфин.
- Да долго рассказывать. Ну пойдем тяпнем за встречу. Сейчас я только распоряжусь.
Через десять минут мы сидели под сосной. Вскоре к нам присоединился Петруха. Саня снял с пояса свою натовскую фляжку.
- "Писня", - гордо постукал он о боку фляжки. - Вчера в магазине слил. Как чувствовал.
- Эт'точно, ну, что - за встречу, - мы дружно чокнулись гранчаками и выпили.
- После того, как мы попали в окружение, от батальона почти ничего не осталось, - начал рассказывать Саня. - Херачили нас со всех сторон. Вертушки висели над головами почти круглые сутки. Короче была полная амба. Больше половины зольдов и почти все офицеры погибли. Пришлось тогда начфину брать на себя ответственность и выводить солдатиков. И все лесами, лесами, - Саня хищно улыбнулся.
- Сначала натовцы даже пытались за нами гнаться. Но потом мы устроили им "Вечер спущенных штанов"... Во, гля чем разжился.
При этих словах он достал из нагрудного кармана натовский солдатский жетон. Я прочел на нем: "Major Adam S. Rendoff".
- Ого! Майора завалил!
- Зато теперь не будут на пятки мне наступать в лесу.
Потом нам удалось еще недолго посидеть. Низкая облачность вновь прижала авиацию противника к земле. Мы говорили, вспоминали старое, обсуждали новое. И не сильно уже удивились, когда на СП заехал УАЗик и оттуда выскочил Вовка. С эмблемами связиста на погонах. Его послал командир узнать последние новости о фронтовой ситуации, вот он и решил заскочить к зенитчикам, которые по долгу службы все знают. Его крымскую станцию радиоперехвата разбомбили еще в начале войны и теперь он служил связистом.
Через час наша неожиданная встреча закончилась. Попрощавшись, Вовка вскочил в свой Уазик и уехал. За ним, крепко пожав на прощанье руку, вскоре последовал Саня, усевшись на броню БМП-шки. Который из начфина превратился в командира мотострелковой роты. Саня помахал рукой и постучал по броне. Боевая машины рывком рванулась с места. За ней последовали еще шесть БМП. Мы остались вдвоем с Петрухой стоять на поляне.
Вот так. Развела нас судьба. Затем ненадолго снова свела. И вновь развела. Кого куда. Мы развернулись и побрели к месту позиций. Впереди нас всех ждала только чадящая обломками наших и вражьих машин, подстерегающая встечами и потерями война. И новые бои.
Встретимся ли мы снова. Что за ерунда? Конечно встретимся! Но это будет уже другая история...

© ARRAEN. Киев. Март 2003.

ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ !

ВЕРНУТЬСЯ НА ПОСЛЕДНИЙ УЖАС